---

МИКРОБЫ

Тюняев А. А., 21.09.2002

В каком-то, во всяком, видимо, организме, живом, проживали, беззаботничали, наслаждаясь, уж точно, жизнью, микробы.

Они селились небольшими колониями, по несколько миллионов микробчиков, и медленно и незаметно поедали этот организм.

Они даже не знали, что едят его, живого. Им казалось, что они просто едят, живут, никому не делают зла.

Да, так и думали.

Плодились и размножались.

Множились, множились, стало их слишком много – прыщ эдакий, противный, на самом видном месте организма.

Организм взял и придавил прыщ. Тот – лопнул, уменьшился и даже стал проходить – заживать.

Все, вроде, хорошо, но микробы опять стали плодиться и размножаться и делать свое микробное дело.

Прыщи со временем покрыли весь организм, и он стал противным и вонючим.

Но микробы это делали не со зла, они не думали, что организм сам живой. Жили да поживали без злого умысла, ели организмову живую плоть и какали тут же.

Микробы и не знали, что, не вытерпев зловония и зуда, собрался как-то организм да подумал: что сделать такого, чтобы перестало вонять и чесаться – помыться, что ли? – или у костра прокоптиться дымком? – или грязью обляпаться? – или еще что умного сделать?

И организм решил испробовать все способы, но на разных своих местах: одно - помыл, другое - прокоптил. На третьем месте, видимо, самая удачная мысль посетила сей организм, решил он заставить микробов самих уничтожать друг друга.

И организм взял и раздавил два главных прыща на своем теле, а гноем, полученным после раздавливания, смазал многие пространства вокруг – и микробы увидели, унюхали, озлобились, начали уничтожать друг друга.

«Здорово придумал я!» - радовался умный организм.

Микробы с разных мест организма смотрели за этой войной, по-разному это действо отзывалось в их микробных сердцах.

«Копченые» микробы встали на сторону тех, кто раньше населял два больших раздавленных прыща, потому что в тайне были с ними заодно.

«Моченые» микробы сторонились как-то этой непонятной войны, потому что они и были микробные правители и не могли помогать своим рабам.

Другие микробы, мелкие, желтые, с узкими глазками, думали так: «Помогать этим, из двух прыщей, мы не будем – они и с нами раньше тоже воевали. Они чокнутые. Мы же теперь смирные и никому не делаем зла».

Организм же знал, что этих микробов, смирных, он убирает так: либо смывает водой, большим потоком, либо трясет и стряхивает с себя. Этих процедур обычно хватает.

Другие микробы, тоже желтые, мелкие, с узкими глазками, но не смирные, ничего не думали о глупой микробной войне, потому что знали, их так много, что снарядов не хватит у всех вместе взятых остальных микробов этого организма.

Ничего они не боялись: жили и размножались, очень быстро.

Организму они больших неприятностей не доставляли, потому что мелкие, ели мало, воняли мало.

Но всякий раз, проводя рукой по участку своего тела, где и были колонии этих желтых микробов, организм нащупывал огромный длинный рубец, зачем-то сделанный этими микробами.

Но пока организм не знал и не решил, что делать с желтыми микробами.

Зато знали и уже делали другие микробы: самые злые, самые хитрые, коварные и воинственные, самые вонючие и самые прожорливые. Они по приказу своей матки посеяли среди желтых тех микробов семя раздора, созданное самой же маткой самых вонючих микробов.

А семя это такое.

У желтых микробов был один собственный объединяющий и направляющий их по жизни запах, менять его желтые микробы не хотели и не стремились.

Самые вонючие микробы посеяли семя сомнения: а правильный ли этот запах? А из того ли места он исходит? А к правильному ли результату он ведет желтых микробов? Образовался другой еще запах, второй.

И так желтые микробы стали делиться своим количеством на две колонии на одном месте организма, слушающихся каждая своего – но двух разных запахов.

Пока процесс этот безобиден.

Но самые вонючие микробы знают, что, когда колония желтых микробов разделится на две равные по численности части, пойдут они, бесконечно многочисленные, войной друг на друга за правду в запахе. И захлестнет, и погубит эта война и «копченых», и «моченых», и «смирных желтых», и других всяких микробов.

Только самые вонючие, благодаря своей коварной хитрости, и потому, что никогда не имели своей родной колонии, то есть ни чем не рисковали в этой войне, вот они, самые вонючие, знали, что для них все будет хорошо.

«Будет ли?» - следил за микробной возней организм, перелистывая страницы сказок, и вспоминал, как вчера большим куском льда он поморозил очередную микробную колонию – померзло их, мелких…

21.09.2002

на начало

---